Суперобложка Брайан ОЛДИСС «Малайсийский гобелен»

Немножко подправленный вариант одной из суперобложек, размещённых в пробной заметке по «Мастерской». В оформлении (лицевая сторона) использована работа Рональда Валотски (Ron Walotsky).

«Малайсийский гобелен» Олдисса мне очень нравится по столь многим причинам, что я даже не смогу построить из них внятную последовательность. Некоторые из них вполне называемые, некоторые личные, а часть вот часть просто необъяснима. В любом случае таких причин великое множество. Что всё вместе позволяет мне крайне рекомендовать этот роман к прочтению.

Судя по количеству зарубежных переизданий роман действительно стал не просто фантастикой или фэнтези, а литературной классикой.

Самая простая характеристика этой книги — это аллегорический роман о восприятии жизни, возможно даже о взрослении. О том, чего мы ждём, что случается и как можно это всё принимать.

Впечатление производит не фантастический элемент, а то, каким обыкновенным может быть фантастическое.

Судите сами — молодой актёр Периан де Чиролло замечательно проводит время, занимаясь, собственно, своим актёрским искусством, о котором он сам высокого мнения, беззаботен, в меру беден, настолько, чтобы не тяготиться никакими планами, и в то же время не помирать с голоду; пользуется успехом у замужних и не замужних молодых девушек, влюблён в дочь богатого аристократа, как ему кажется с достаточной глубиной.

Он — носитель не лишённых смысла взглядов на искусство, и, как всякий актёр, вращается в определённых сферах, эти взгляды подпитывающих. Как и всякий молодой человек, он терпеть не может банальностей, а как молодой актёр — старых сюжетов.

Как можно догадаться, этот самый простой сюжет произойдёт и с ним.

Всё это само по себе несёт достаточно интересное сочетание, а если ещё добавить, что происходит действие в безвременной стране Малайсия, в которой законодательно запрещены всякие перемены, прогресс и новшества (даже динозавры ещё не вымерли, надо полагать, по специальному указу).

Итак, Периана приглашают принять участие в постановке пьесы. А постановку по заезженному, старому сюжету ставят не какую-нибудь, а самую новаторскую, собственно говоря, и не совсем пьесу. И режиссёр этой пьесы, самый что ни на есть отъявленный прогрессист (прогрессисты самые ужасные преступники в «Малийсии — вечной стране без перемен»). В итоге Периану предстоит понять или хотя бы задуматься о таких важных вещах как: традиции и новаторство (привет культурологам), что такое любовь, дружба, и где в жизни искать оригинальность, а где её по определению быть не может. И, самое главное, что есть всё перечисленное именно для него.

Можно сказать, что это книга об одном уроке жизни, но слишком по-морализаторски звучит.

А ещё революция, революционные изменения — и всё это частично на фоне штурмующих город турков. Которые как сила чуждая, сила внешняя, фиг что поделают с этим городом.

А ещё — авторские размышления и недомолвки про историю, жизнь, перемены и стабильность. Вот и думай, про что эта книга: про нас, у которых своя личная история меняется с незначительными вариациями и стара, как мир, либо про этот самый мир, который изменяется и подвержен изменениям, которые порождаем мы сами, неуловимо его меняя, и в то же время проживая достаточно простые и не оригинальные жизни.

В итоге мощный (не берусь сказать насколько удачный) символизм, приём «сюжет в сюжете», достаточно цепляющие отсылки к истории и даже к истории науки, и провокация читателя на размышления над темами романа: неизменности проживания каждой человеческой жизни, стандартности сюжетов, индивидуальных жизненных коллизий и необратимости давления прогресса.

Причём тема театра как зеркала условности в книги есть (главный герой — молодой актёр с характерным возрасту суждением об оригинальности драматических произведений), но она ни коем образом не спешит вплетаться в основной символизм, а существует отдельно, просто добавляя другим смыслам ещё немножко полифоничности.

Вообще о театральности и способах достижения условности у зарубежных авторов можно написать отдельный текст. Даже притащив сюда, например, «Квадраты шахматного города» Браннера. И надо будет это как-нибудь в другом материале сайта сделать.

А уж как теперь современна тема запрета изменений и ныряния с головой в вымышленную историю!

Возможно, конечно, я книгу и перехваливаю, и вместо этого мне просто стоит поближе познакомиться с более сложной зарубежной классикой, чем нефантастический роман от фантаста с элементами фантастики, но всё равно с шестнадцати лет, когда я впервые прочитал этот роман, он по-прежнему продолжает мне нравиться. Тем более, что его отдельные детали и узоры всё более и более резонируют с нашей повседневной жизнью...

В общем, если заинтересовались — читайте, а у меня пока всё.

Ну а вы, наверное, поняли, что это творение Олдисса — роман особый, богатый и отличный от стандартного фэнтези. Присобачен здесь к стилистики серии fantasy «Северо-Запада» совсем не зря.

P.S. Ещё интересно то, что в книге Олдисса(или в том, что эстетствующие книжники называют послевкусием от прочтения) есть некая нотка, которая позже проступила в фильме «Синий бархат» Дэвида Линча.., ну, того самого сожаления от окончания противного, но таинственного, и то самое отвращение от хэппи энда, который в случае произведения Олдисса принимает обличье утешающей обыденности. Которое ещё можно обозначить пронзительным беспокойством от утраты гнетущей тайны. То самое разочарование от окончания ночного кошмара вместе с облегчением от его окончания.

«Волшебная сказка для взрослых; долгий, детально выписанный, чувственный кошмар, богато украшенный грёзами о величии и славе и населённый темными страхами... по жанру может быт отнесена к непристойным новеллам Византийской Реставрации. Это мудрая и богатая книга... читатель получает истинное наслаждение». IRISH TIMES

BRIAN ALDISS SAYS: A picaresque novel which attempts to capture something of the mysterious world of G. B. Tiepolo's etchings. The down-at-heel actor, de Chirolo, sees everything in the embalmed city state of Malacia as art or artifice, until reality catches up with him.

— Кто-то рассказывал мне, что Сатана решил замкнуть наш мир, и что маги согласились на это. Ничего страшного не произойдет, просто обыденное течение жизни будет все больше замедляться, пока не замрет полностью.

— Остановится, как часы, — подсказала Армида.

— Скорее, это будет похоже на гобелен, — ответила Бедалар. — Я имею в виду, что в один прекрасный день, вроде сегодняшнего, все замрет и больше никогда уже не будет двигаться, и наш мир и мы все застынем на веки вечные и будем похожи на вывешенный в воздухе гобелен.

— Пока его не сожрет небесная моль, — хихикнул де Ламбант.

— Это упадническая идея, — сказал я. — Сама мысль о конце всего упадническая.

Однако я был глубоко задет видением Бедалар. Превратиться в гобелен!.. Видимо, с целью просвещения богов — они тогда смогут изучать нас не вмешиваясь.

Глядя с высоты на город, золотой в полуденном солнце, я ощутил какую-то неподвижность в воздухе. Над районом Прилипит медленно таяли в высоте клубы дыма, белые и округлые, — признак очередной бомбардировки Малайсии. Но ни один звук не доносился до нашего небесного приюта, как будто мы, закусывая, действительно созерцали гобелен, распростертый перед нами для нашего удовольствия.