Суперобложка Филип ФАРМЕР «Личный космос»

Если работы Вальехо в качестве идеала книжной иллюстрации к чему-то и подходит, так это к Фармеру (к Гору, см. комментарий к суперобложке к 1-му и 2-му романам, ну, возможно, ещё к Конану и Тарзану, но я не разбирался).

На передней стороне обложки, кажется, получилась иллюстрация ещё к первому роману. На задней стороне обложке иллюстрация Бориса Вальехо (Boris Vallejo) к роману «Лавалитовый мир»

Лично мне Фармер интересен как предтеча Желязны («Девять принцев Амбера» и «Знак Единорога») и как один из первых американских фантастов, который обратился литературному и поэтическому символизму, в данному случае Блейка. В принципе интересна, например, параллель «колхидской ведьмы Медеи» у Каттнера и, скажем, Уризен Фармера и как потом всё это увязал Желязны, имея ввиду культурологическую эстафету Джесси Уэстон.

I was eighteen years old when, in late September of 1936, I was stricken with an intense fever. For five days, it burned my body and brain. Our family doctor visited me once, said I had influenza (but he didn't really know what it was), and gave me some medicine. It did little good; recovery was left up to me. Most of the time, I lay on my bed in my room in the attic. I was too sick to read, so I suffered doubly.

During these fits of flames, as I call them, I had recurring dreams or hallucinations. Time and again, I saw a rather shadowy figure invade a series of tunnels and large rooms that seemed to be hollowed out of a mountain of solid jade. Actually, the whole honeycombed mountain was a city. The invader was armed with bows and arrows, and his aim never failed. The citizens were American Indians dressed like pre-Columbian Aztecs or Mayas. They were holding prisoner a woman whom the archer was trying to rescue.

Over and over again, the man dressed in a deerhide headband, loincloth, and moccassins, appeared in the ill-lit corridors deep in the jade mountain. More than once, he used a wily ruse to outwit the dwellers in the jade city. Thus, I knew he was a consummate trickster.

I was the feverish spectator of clips of a movie which were being played over and over. Occasionnally, I saw a scene different from the others. These were never repeated.

And, now and then, a vision of a monstrously sized and vividly multicolored parrot appeared. It spoke in a language I could not interpret, and it exuded evil. It, however, seemed to have nothing to do with the trickster and his adventures in the corridors of the jade city.

At this time, I was a senior in Peoria Central High School. I knew I would be a writer some day. After I recovered, I made notes of my dreams or nightmares or hallucinations or, as I now believe, distorted visions of scenes momentarily appearing from another world. Somehow, when the fever was at its heights, it opened to me windows to another dimension or parallel universe. I was not in that world, but I did see what was taking place in a smal area in it.

Though I never saw at this time the entire planet on which these events were taking place, I got the "impression" that the planet was in a relatively small universe made by a more or less human entity. This planet was shaped like a multitiered Tower of Babylon and had one tiny sun and a tiny moon, both of which revolved around it. The Terrestrial principle of gravity had been modified for this artificial world.

I don't know why I knew that the trickster in these visions was named Kickaha. I later rationalized that my subconscious mind had formed his name from a fusion of Kickapoo, the name of a native American tribe which once dwelt in the Peoria area, and from the last syllable in Minnehaha, the heroine of Longfellow's poem, Song of Hiawatha. I no longer believe this. There was and is a Kickaha, and he was born near a small Indiana town. That his birthday and birthyear are also mine and that our initials are the same indicated, to me anyway, that we were "psychic" twins.

Somehow, during that fever, I got vibrations or waves from Kickaha. Thus, I began the distorted and infrequent reception of these impressions from Kickaha the Trickster.

As for the giant malignant parrot, I have so far received no more vibrations. But they may come even though 54 years have elapsed since I saw him.

I wrote the first of the Tiers series many years after I received the first impressions or messages or whatever they were from the other universe. This was "The Maker of Universe". Kickaha was a secondary though vivid figure in this. He did not even appear in the second book, "Gates of Creation". But, while I was Writing "Gates", I began to receive more impressions, sometimes in dreams, sometimes when I was fully awake. They came as intense flashes. Mostly, these concerned the names, physical appearance, and activities of some of the villainous Lords in their war against Kickaha. So strong were the flashes, they made me change my original names in the manuscript. Then, perhaps by accident, perhaps not, I read the prophetic books of William Blake (1757 - 1827), the great English poet, painter, engraver, and mystic. I was astounded. Some of the names for the Thoan or the Lords, which I thought I'd invented, were similar to or exactly like those Blake had penned. I did not tell anybody about this because I knew that no one would believe me.

Kickaha took over the next book in the series, "A private cosmos", and he became the protagonist in all the sequels except "Red Orc's Rage". Looking back, I see that I made an error in starting off with Robert Wolff. But I did not then know the full story, and it took me many years to do so. What I believe now (a belief described in "Red Orc's Rage'') is that both Blake and I received impressions from theses "leaks" in the "walls" between Earth's universe and the many artificial universes created by the Lords. Blake's were from a different source than mine, however. Both of us were receiving filtered and distorted waves, as it were. Our different personae then distorted these even more. Blake used them in his semi-fictionalized prophetic books to project his own ideological ideas in poetic epics. I used mine to tell a semi-fictionalized story in prose. Neither of us have probably depicted the events in these other worlds exactly as they were. Not in every detail, anyway.

While I am nowhere near the poet or mystic that Blake was, I have had several experiences which can only be descibed as mystic. These were not drug-induced ; except for a little marihuana smoked many years ago, I have never used narcotics. Like the writer Harlan Ellison, I won't need drugs until I come down from my inborn high. And I'm convinced that other people on Earth have had similar visions or impressions but that they have not recorded these. Not, as far as we know, on Earth.

Thus, the games you will be playing in the Thoan volume, are based, I firmly believe, partly on reality, partly from imagination. The latter has supplied the fillings in the gaps among the visions and impressions. But, for all I know, Blake and I may not be using our imaginations as gap-fillers. Our subconsious minds may hold deeply buried visions and impressions which we fooled ourselves into thinking were imaginary products.

It does not matter that the tale of the artificial universes (and that includes Earth's universe) are based on the extrapolation of logic and imagination. Essentially, the adventures of Wolff and Kickaha are all true. They are not "fiction" in the usual meaning of that word.

Still, the visions of that huge, sentient, and malicious parrot bother me. Were they entirely unconnected to the worlds of the Lords ? Or is the answer to the mystery something else ? Perhaps, the parrot embodies an untold story. He may have been involved in one of Kickaha's adventures. But, for some reason, I could not receive the story. It may be that the wicked bird himself shut the windows of perception as soon as he was aware that I was receiving the visions of him.

But that parrot haunts me even now.

Оригинальное введение в Thoan RPG от Филипа Хосе Фармера

Мне было восемнадцать лет, когда в конце сентября 1936 года я заболел сильной лихорадкой. Мое тело и разум горели на протяжении пяти дней. Когда меня посетил наш семейный врач, он сказал, что у меня грипп (но он на самом деле не знал, что это такое), и дал мне какое-то лекарство. Толку от этого было мало, выздоровление зависело от меня. Большую часть времени я лежал на кровати в своей комнате на чердаке. Я был слишком болен, чтобы читать, поэтому страдал вдвойне.

Во время этих вспышек пламени, как я их называю, у меня были повторяющиеся сны или галлюцинации. Снова и снова я видел, как довольно темная фигура вторгалась в ряд туннелей и больших комнат, которые, казалось, были выдолблены в горе из цельного нефрита. На самом деле, вся гора, изрезанная сотами, была городом. Захватчик был вооружен луками и стрелами, и его цель никогда не подводила. Жителями были американские индейцы, одетые как ацтеки или майя доколумбовой эпохи. Они держали в плену женщину, которую лучник пытался спасти.

Снова и снова этот человек с повязкой на голове, одетый в набедренную повязку и мокасины из оленьей кожи, появлялся в плохо освещенных коридорах в глубине нефритовой горы. Не раз он прибегал к хитрой уловке, чтобы перехитрить обитателей нефритового города. Таким образом, я знал, что он был непревзойденным трикстером.

Я был завороженным зрителем, который снова и снова просматривал фрагменты фильма. Иногда я видел сцену, отличающуюся от других. Они никогда не повторялись.

И время от времени возникало видение чудовищных размеров и ярко раскрашенного попугая. Он говорил на языке, который я не мог понять, и от него исходило зло. Однако это, казалось, не имело никакого отношения к трикстеру и его приключениям в коридорах нефритового города.

В то время я учился в выпускном классе Центральной средней школы Пеории. Я знал, что когда-нибудь стану писателем. После выздоровления я записывал свои сны, кошмары, галлюцинации или, как я теперь считаю, искаженные видения сцен, на мгновение появляющихся из другого мира. Каким-то образом, когда лихорадка достигла своего пика, это открыло мне окна в другое измерение или параллельную вселенную. Я не был в том мире, но я видел, что происходило в малой его части.

Хотя в то время я никогда не видел всю планету, на которой происходили эти события, у меня сложилось впечатление, что планета находится в относительно небольшой вселенной, созданной более или менее человеческим существом. Эта планета имела форму многоярусной Вавилонской башни и имела одно крошечное солнце и крошечную луну, которые вращались вокруг нее. Принцип земного притяжения был изменен для этого искусственного мира.

Я не знаю, почему я знал, что обманщика в этих видениях звали Кикаха. Позже я пришел к выводу, что мое подсознание образовало его имя из сочетания кикапу, названия индейского племени, которое когда-то обитало в районе Пеории, и последнего слога в слове Миннехаха, героини поэмы Лонгфелло «Песнь о Гайавате». Я больше в это не верю. Был и есть Кикаха, и он родился недалеко от маленького городка в Индиане. То, что его день рождения и дата рождения меня совпадают, и что наши инициалы совпадают, во всяком случае, для меня, указывало на то, что мы «экстрасенсорные» двойники.

Каким-то образом, во время этой лихорадки, я получил вибрации или волны от Кикахи. Таким образом, я начал получать искаженные и редкие впечатления от Кикахи-Обманщика.

Что касается гигантского злобного попугая, то до сих пор я больше не получал вибраций. Но они могут прийти, даже несмотря на то, что прошло 54 года с тех пор, как я видел его в последний раз.

Я написал первую книгу из серии «Многоярусного мира» через много лет после того, как получил первые впечатления, или послания, или что бы это ни было из другой вселенной. Это был «Создатель Вселенной». Кикаха был второстепенной, хотя и яркой фигурой в этой книге. Он даже не появился во второй книге, «Вратах творения». Но, пока я писал «Врата», я начал получать больше впечатлений, иногда во сне, иногда наяву. Они приходили как яркие вспышки. В основном, они касались имен, внешности и действий некоторых лордов-злодеев в их войне против Кикахи. Озарения были настолько сильны, что заставили меня изменить свои первоначальные имена в рукописи. Затем, возможно, случайно, а может и нет, я прочитал пророческие книги Уильяма Блейка (1757-1827), великого английского поэта, художника, гравера и мистика. Я был поражен. Некоторые из названий Тоанов или Властелинов, которые, как мне казалось, я придумал сам, были похожи на те, что написал Блейк. Я никому об этом не рассказывал, потому что знал, что мне никто не поверит.

Кикаха взялся за следующую книгу серии, «Личный космос», и стал главным героем всех продолжений, кроме «Гнев Рыжего орка». Оглядываясь назад, я понимаю, что совершил ошибку, начав с Роберта Вольфа. Но тогда я не знал всей истории целиком, и мне потребовалось много лет, чтобы узнать ее. Во что я верю сейчас (вера, описанная в «Гневе Рыжего орка»), так это в то, что и Блейк, и я получили впечатления от этих «утечек» в «стенах» между вселенной Земли и множеством искусственных вселенных, созданных Властелинами. Однако, у Блейка были другие источники, чем у меня. Мы оба, так сказать, воспринимали отфильтрованные и искаженные волны. Наши разные образы исказили их еще больше. Блейк использовал их в своих полуфантастических пророческих книгах, чтобы воплотить свои собственные идеологические идеи в поэтических эпосах. Я использовал свой, чтобы рассказать полуфантастическую историю в прозе. Вероятно, никто из нас не описал события в этих других мирах в точности так, как они были на самом деле. Во всяком случае, не во всех деталях.

Хотя я и близко не похож на поэта или мистика, каким был Блейк, у меня было несколько переживаний, которые можно охарактеризовать только как мистические. Они не были вызваны наркотиками; за исключением небольшого количества марихуаны, выкуренной много лет назад, я никогда не употреблял наркотики. Как и писателю Харлану Эллисону, мне не понадобятся наркотики, пока я не избавлюсь от своего врожденного кайфа. И я убежден, что у других людей на Земле были похожие видения или впечатления, но они не записывали их. Насколько нам известно, на Земле их нет.

Таким образом, игры, в которые вы будете играть колодой Тоана, основаны, я твердо уверен, частично на реальности, частично на воображении. Последнее заполнило пробелы в видениях и впечатлениях. Но, насколько я знаю, мы с Блейком, возможно, не используем наше воображение для заполнения пробелов. В нашем подсознании могут храниться глубоко запрятанные видения и впечатления, которые мы обманывали себя, принимая за плод воображения.

Не имеет значения, что рассказы об искусственных вселенных (включая вселенную Земли) основаны на экстраполяции логики и воображения. По сути, все приключения Вольфа и Кикахи правдивы. Они не являются «вымыслом» в обычном смысле этого слова.

И все же видения этого огромного, разумного и злобного попугая беспокоят меня. Были ли они никак не связаны с мирами Властелинов? Или разгадка тайны кроется в чем-то другом? Возможно, попугай воплощает в себе нерассказанную историю. Возможно, он был вовлечен в одно из приключений Кикахи. Но по какой-то причине я не смог воспринять эту историю. Возможно, злая птица сам закрыл окна восприятия, как только узнал, что я получаю его видения.

Но этот попугай преследует меня до сих пор.

Ещё процитирую здесь Михаила Нахмансона (Ахманова) по переводу «Многоярусного мира» (интересно, как бы смотрелось название по-русски как «Мир уровней»? что приближало бы нас к терминологии компьютерных игр, хотя на самом деле по-английски это level (чаще всего) map, mission, stage, course, or round). Хотя согласитесь, ретроспективно Многоярусчный мир смотрится практески как структураня или нарративная предтеча 3D action — герой попадает в другой мир, продвигается навер по уровням для сражения с Властелином.

И, наверное, первый комментарий, который называет многократно изданный в 90-х годах перевод текстом из советского фантастического самиздата, чем этот текст и являлся (опять же см. комментарий к суперобложке к 1-му и 2-му романам).

Я подозреваю, что нашим читателям Фармер в большей степени знаком не как творец «Мира Реки» и «Мира Дней» (последний сериал скоро выйдет в издательстве «Тролль»), а как автор «Многоярусного Мира». Этот цикл фэнтези выпустили «ЦЕНТРПОЛИГРАФ», «КРИМ ПРЕСС»-«Асмадей», «Локид», «Васильевский остров» (Санкт-Петербург), «Основа» (Харьков), «Гемма» (Феодосия) и почти наверняка другие, неизвестные мне издательства, примерно полумиллионным суммарным тиражом. Кое-кто поставил свой копирайт на книгу, кое-кто постеснялся, но суть от этого не меняется — во всех версиях явственно проглядывают рога и копыта предшествуюшего самопального перевода, «печатки».

Вот начало на русском «Создателя Вселенной», первого романа цикла: «Призрак трубного зова провыл с другой стороны дверей». Имеются варианты: «За дверьми, кто-то призрачный, вновь извлек из рога серию звуков». А вот деталь физиологии описанных Фармером кентавров: «Большая часть кентавра должна была дышать», «Большая лошадиная часть кентавра должна была дышать», «Большая животная часть кентавра должна была дышать» (последний вариант — в трех изданиях).

Разумеется, эта большая лошадиная животная часть кентавра должна была дышать, но для Филипа Фамера было бы лучше, если б в наших краях она не сделала ни вздоха!

В чем же заключается проблема? Почему мы имеем отличный перевод фармеровского «Пира потаенного» (выполнен О. Артамоновым, издан «АМЕХ Ltd» — АО «Лорис»), вполне читабельные переводы «Мира Реки» («Русская тройка» и «Тролль» — «Ювента») и некоторых других романов, а на «Многоярусном Мире» споткнулись уже шесть издательств, выставив Фармера на посмешище?

Дело не только в том, что Артамонов куда квалифицированнее безымянных тружеников, пытавшихся совладать с дыхательными органами кентавра, но и в особенностях фармеровского творчества. Он весьма разносторонний писатель: есть у него научная фантастика, очень конкретная и реалистичная, которая в самом деле как бы «перетекает» с английского на русский; есть мистификации, пародии и подражания; есть вещи философского толка, очень непростые для понимания; и есть фэнтези о Мире Пяти Ярусов, написанная совершенно по-другому, чем Мир Реки. Эту сказку нельзя перекладывать «один в один», иначе всю ее чарующую прелесть с первой же фразы заглушит вой призрачных рогов. Здесь мы сталкиваемся с ситуацией, когда необходимо противоборствовать с крупным писателем, чтобы передать эмоциональный настрой, суть и смысл его творения — пусть развлекательного и лишенного глубоких мыслей, но от этого не менее трудного для перевода.

Сейчас, когда я пишу эти строки, окруженный лошадиными частями кентавров, что дышат мне в спину со страниц поименованных выше изданий, я хочу сказать читателям: не верьте! Филипп Фармер совсем не такой! Он — умный, саркастичный, насмешливый; он — любитель гипербол, он — мистификатор, творец загадок и тайн, и даже в самых слабых своих произведениях он не оскорбит вас корявой фразой. Фармер — это «Пир потаенный», «Восстаньте из праха», «Темный замысел», «Грех межзвездный», «Мир Дней»; и мы постараемся, чтобы данный список поскорее включил и достойный перевод сказания о Многоярусном Мире.